Старт из богадельни. Космическое фэнтези - Василий Карасев

Эх, не отстанут от меня теперь. Ни девушка с каштановыми волосами, стоящая рядом и потирающая ушибленный бок, ни полиция, которая будет максимум через полчаса, ни желающие сделать меня мишенью мотоциклисты…

Неожиданно защемило сердце. Лицо мое утратило прежнее идиотское выражение, глаза потеряли наигранную муть и лишь дыхание подвело …стало тяжелым и прерывистым дыханием человека, которому плохо.

– Вы меня раскусили, – с усилием улыбнулся я девушке. Прижал ладонь к груди и добавил, – да, это было славное дело – операция «Кобра»! Видите, оно до сих пор стреляет в меня. И все никак не может убить. Но мы еще повоюем….

– Вам плохо? – в ее голосе одновременно было и сочувствие, и подозрение.

– Нет, ничего… Сердце прихватило. Пройдет сейчас. Проводите меня до медпункта, тут за углом, – я поднял дрогнувшую руку и показал на дорожку, выложенную квадратными плитами.

– Может быть врача?

Девушка взяла меня под локоть и, поддерживая, повела по дорожке.

– Нет—нет… Я просто таблетки забыл. Все будет хорошо. Там и скамеечка есть, где наши влюбленные встречаются… Там с вами и поговорим.

– Ваши влюбленные?

– Ну да… О! Вы думаете, что старость это… У нас такие романы случаются! Тем более, раньше-то людям нашей профессии просто некогда было влюбляться… Вы вот здесь подождите, на скамейке. Я сейчас, только таблетки возьму.

И я вошел в помещение медпункта.

Прошел по коридору, завернул под лестничный пролет, толкнул тяжелую металлическую дверь и оказался с другой стороны здания. Шаг мой разительно изменился, он больше не походил на шаркающую походку немощного древнего старика. Впрочем, и до эпитета «бодрый» ему было далековато. Сердце тоже успокоилось. На меня, знаете ли, всегда благотворно влияла атмосфера медпунктов, особенно если у них есть запасные выходы. Итак, что мы имеем? Спецслужбами рассекречено какое-то дело под кодовым названием «Кобра» сорокалетней давности. Ниточки от него тянутся в сегодняшний день, и кто-то очень не хочет, чтобы делом интересовалась пресса. И потому убирает очевидцев – или может очевидца? Единственного свидетеля? А самое смешное в том, что этот свидетель как раз свидетелем-то и не является.

Я шел вдоль каменного забора, и высокие худые сосны неловко кидались в меня шишками. На прощание. Потому что оставался только один выход – исчезнуть как можно скорее. Так называемый «черный день» наступил. Вернее наступал – черное солнце едва—едва показалось из-за горизонта. Пора было доставать заначку – из тех, что так и называются «на черный день». Но в отличие от заначки обывателя в моей лежали не деньги – в ней лежали возможности.

– Кхы… кхы… – в парке ожили развешанные по столбам громкоговорители. – Степан Трофимович Сотрапезников, пройдите, пожалуйста, в свою палату. Вас ожидают. Повторяю! Степан Трофимович Сотрапезников….

Знаем мы, кто меня там ожидает. Быстро они, однако. Или это не полиция? А кто? Молодые коллеги по бывшей службе желают узнать подробности происшествия со стрельбой в Богадельне? Ага, вот мы и пришли. Для ручья, протекавшего через парк, в стене был сделан зарешеченный сток. Небольшое усилие – и одна за другой несколько подпиленных прутьев загнуты вверх. Чёрт, ногу в ручье промочил. Теперь мои следы даже слепой за километр увидит…. Но, надеюсь, будет уже поздно.

– Всем, кто видел Степана Трофимовича Сотрапезникова в последние полчаса! Граждане, срочно сообщите об этом дежурному врачу. Возможно, нашему товарищу стало плохо и ему необходима помощь! Всем, кто видел….

Большой пластиковый короб ангара, оформленного на подставное лицо, ключи слева под днищем… вот они… открываем. Не думал я уже, что придется воспользоваться этим подержанным псевдолимузином. Псевдо – потому как на самом деле это авиетка, амфибия и автомобиль сразу. Но сделан так, что….

– Никак уезжать собрался?

Я резко обернулся на голос и замер с открытым ртом.

Неожиданный попутчик

У входа в ангар стоял Яков Рувимович Штокман, помахивал своей тросточкой и ухмылялся. По сравнению с другими обитателями нашего приюта для стариканов, выглядел он почти молодо. Чуть за шестьдесят, бритый череп, черные усы и даже сережка в ухе. Впрочем, сережка была непростой, это я сразу понял. Яков Рувимович был бойцом видимого – и даже скорее видящего – фронта. Судя по его личному делу (а уж поверьте, с личными делами своих соседей я нескромно и тайно ознакомился в первую очередь), Штокман был непревзойденным мастером подслушивающих и подглядывающих устройств. Сам придумывал, сам мастерил – буквально из ничего. В принципе ему бы еще работать да работать, но подвело любопытство. Не за тем взялся подсматривать…

– Никак уезжать собрался? – повторил свой вопрос Штокман, а его тросточка обвиняюще показала на стоявшую за мной авиетку. Затем описала замысловатый круг, пощекотав набалдашником воздух, и повисла на согнутом локте.

– Прокатится хочу! Так давно за руль не садился. Хотя бы вокруг богадельни… – и я бросил обаятельную улыбку прямо в старика Рувимыча. Но промазал. Впрочем, попасть в Штокмана улыбкой все равно, что сбить космолет из рогатки. Серьезный человек.

– Прокатиться? Ну тогда я тоже с тобой… покатаюсь.

Я отрицательно покачал головой. Забрался на водительское место, приоткрыл окошко и, высунув свою убеленную сединами голову, произнес:

– Ты бы, Рувимыч, посторонился, а? Ведь не остановлюсь… Ты-то ладно, а вот тросточку твою жалко.

Но Штокман и не думал уходить с дороги. Не верит? Зря… А где ключ зажигания? Я поднял глаза и увидел, как Рувимыч вертит цепочку с моим ключом на пальце.. Вот же гад, а! А песчаная дюна времени стремительно таяла, приближая момент встречи с интересующимися мной лицами.

– Залезай! – буркнул я, разблокировав пассажирскую дверь.

Машина глотала километры, как голодный удав кроликов, а мой спутник заворожено смотрел на мелькающие пейзажи.

– Никак в горы едем? – поинтересовался он.

Я не ответил.

– Не сердись… – Рувимыч сделал паузу, приоткрыл окошко и выпустил… стрекозу.

Я с удивлением покосился на старого еврея.

– Моя последняя разработка, – гордо сказал он, – я, когда уходил, кое—что для себя оставил. Вдруг когда пригодится?

– Заначка на черный день?

– Можно сказать и так… Я ведь большим спецом был по био— и инфотехнологиям. Так что без ложной скромности скажу: такого на Земле еще нет.

– А где есть? На Марсе?

– На Марсе тем более нет… Но, возможно, есть там, куда ты собираешься удрать?

И неожиданно Штокман вернул мне брошенную в ангаре улыбку. Улыбка вышла так себе, помятой и грустной, стекла с уголков губ и исчезла, но она была…

– Та журналистка, которую ты спас, она ведь совсем не…

– А ты, конечно, не упустил случай подглядеть!

– Конечно, – легко согласился Рувимыч и очень похоже передразнил мое стариковское шамканье, – «где мой кефир? Во сколько нам кефир принесут?» Я ведь знаю, ты участвовал в операции «Кобра»… И это как-то связано с дальним космосом.

«Это невозможно!» – чуть вслух не ляпнул я, но вовремя сдержался.

А почему, собственно, невозможно? Теоретически накопленных землянами знаний вполне хватило бы, чтобы построить примитивный межгалактический корабль. Конечно, технологию путешествий «по лучу» мы еще не скоро должны были открыть, но… Я внезапно поймал себя на мысли, что говорю «мы». Забавно. Я внезапно поймал себя на мысли, что говорю «мы». Забавно. Давным—давно, когда мне исполнилось двенадцать, я ушел из дома. Нет, не с Земли – с другой планеты, старой, всеми забытой Фейты у догорающей звезды Алиона. Отец сам договорился с пиратами, чей корабль совершил вынужденную посадку у древнего города, в развалинах которого мы обитали. Цивилизация Фейты рассыпалась лет за тридцать до этого, но отец еще помнил ее закат. Он многому научил меня за двенадцать лет.

Сейчас мне почти шестьдесят, и совсем нетрудно притворяться стариком Сотрапезниковым. Я вылепил себя из глины своих и чужих ошибок, тупиков судьбы, в которые нередко заворачивал молодым и непробиваемой уверенности в своих силах. Всю свою жизнь я от кого-то скрывался – сначала от пиратов, с которыми провел долгих пять лет и бежал, влюбившись в захваченную девушку; затем – от полиции с ее Родины, заподозрившей меня в похищении. От бандитов и мафии, от кредиторов и банкиров, от слабых ненадежных друзей и всесильных могущественных врагов. Даже от Службы галактической безопасности, когда дорос до масштабных космических авантюр.

Впервые я попал на Землю совершенно случайно, и эта планета на задворках цивилизованного мира, стала моим тайным убежищем. Я выучил десять земных языков, я с интересом читал труды ее философов, я гулял по ее музеям, и когда меня по настоящему припекло – решил провести здесь пару спокойных лет. Благо проблем с чужой личиной не возникло, очень мне вовремя повезло с пропавшим без вести Степаном Трофимовичем Сотрапезниковым. Ну а изменить внешность и возраст даже на Земле давно не составляет каких-то проблем.